Драббл по "Отверженным-98"Автор: Zemi
Бета: Xenya-m
Гамма: Diamond a.k.a. Diamond Rain. Все оставшиеся ошибки – авторские.
Категория: джен
Персонажи: Жавер, Вальжан
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Саммари: AU фильма 1998 года, в частности финальной сцены.
Дисклеймер: На принадлежащее Виктору Гюго и правообладателям киноленты не претендую.
Предупреждение: 1) АУ и ООС. Но если читатель захочет, может считать, что так и было.
2) Подражать Гюго я даже не пыталась.
Посвящение: прекрасной собеседнице, с которой можно поговорить на любые захватившие темы.
Ex aequo et bono.
читать дальше
Invito beneficium non datur.
Ius est ars boni et aequi.
Цельс
Semper homo bonus tiro est
– Стой! Ты что творишь?! Рехнулся, что ли?!
Жавер дернулся, покачнувшись на краю, отчего у Вальжана похолодели пальцы, но удержался. Выражение полубезумной решимости на лице инспектора разбавилось знакомым задиристым гневом.
– Я отпустил тебя, Вальжан, если ты еще не понял!
– А для этого обязательно облачаться в наручники и проделывать смертельные номера на бордюре?!
Несколько мгновений Жавер ловил губами воздух. Лицо его побледнело, а глаза стали одного цвета с водами Сены.
– Я не собираюсь отчитываться перед тобой в своих действиях! – выпалил он наконец.
– Могу я, по крайней мере, услышать, почему ты это делаешь? – не сдавался Вальжан, воодушевленный тем, что ему на время удалось отвлечь инспектора от его сумасшедшей затеи. – По праву человека, которому ты полжизни не давал покоя.
Жавер смешавшийся казался менее опасным, чем Жавер решительный. Впрочем, от обоих можно было ожидать любых сюрпризов.
– Неужели ты не понимаешь? Я нарушил закон! – Жавер сжал плененные руки в кулаки.
– И в отместку за это ты решил отравить мне остаток жизни? Чтобы я всегда помнил, какой ценой куплена моя свобода?
– Что?! Конечно, нет! Не смей так думать! – Кипя от возмущения и обиды, Жавер непроизвольно сделал шаг вперед, словно хотел вытряхнуть эту крамольную мысль из головы Вальжана.
– Тогда почему? – Тот постарался сменить тон на более спокойный. Прежняя стратегия, конечно, уводила инспектора от края набережной, но смотреть на его искаженное невыносимой мукой лицо было слишком тяжело.
– Потому что это соразмерное нарушению наказание. – Жавер был весь как натянутая струна.
– С чего ты взял? Ни один судья не выносил тебе приговора. Они ведь даже понятия не имеют, что произошло. Возможно…
– Главное, что я знаю, – перебил его Жавер.
– В таком случае я отказываюсь от твоей жертвы, – заявил Вальжан.
– Не смей! – Казалось, Жавер не на шутку испугался, что тот сейчас пойдет и сдастся полиции. Несколько мгновений инспектор отчаянно всматривался в глаза Вальжана, словно пытаясь найти опровержение его словам. Затем обреченно вздохнул и, отвернувшись, произнес устало:
– Это все равно ничего не изменит. Тогда я буду несправедлив по отношению к тебе. – Он запнулся. – Я и так совершил большую ошибку. И за все содеянное мной должна наступить равноценная ответственность.
Последние слова он произнес торжественно-печальным тоном.
Вальжан постарался спрятать улыбку. Воистину, Жавер был восьмым чудом света. Однако веселье точно ветром сдуло, когда инспектор решительно повернулся к реке.
– В таком случае ты трус, Жавер! Ибо выбрал для себя слишком мягкое наказание.
Инспектору словно вонзили в сердце нож. Боясь, как бы он не совершил что-нибудь ужасное и непоправимое, Вальжан продолжил:
– Потому что умереть проще всего. Это значит сбежать от искупления. А ты попробуй с этим жить. Каждый день помнить о своих ошибках и взамен пытаться если не исправить, то хотя бы компенсировать их. Приносить в этот мир что-то, делающее его лучше. Нарушил закон – прими полную ответственность. Ты столько лет пытался навсегда вернуть меня в карьеры! Разве не справедливо, если твое наказание тоже будет пожизненным?
Жавер слушал его, застыв каменным изваянием. Вальжан не видел лица инспектора и мог только гадать, какие мысли сейчас рождались в его непостижимой голове. Оставалось только молиться, чтобы о произнесенных словах не пришлось пожалеть.
Наконец Жавер обернулся. У него был вид человека, которому только что открылась великая истина. Затем в глазах инспектора снова вспыхнула непоколебимая решимость.
– Ты прав, – ответил он и отошел от края. – Я готов.
– Вот и славно. – Вальжан подавил вздох облегчения. – И, с твоего позволения, я пойду, наконец, домой. Не хочу, чтобы Козетта даже минуты лишней волновалась. Да и устал я, признаться, как каторжник.
Когда Вальжан уже отошел на приличное расстояние, Жавер размашистым шагом устремился следом. Поравнявшись, он раздосадовано поинтересовался:
– И как, по-твоему, можно понести ответственность, если я не могу ни в чем признаться ни начальству, ни суду, иначе выдам тебя?! Как они назначат мне правильное наказание, если не будут знать, за что?
– Главное, что ты знаешь, – беззаботно ответил Вальжан, уводя инспектора подальше от реки.
Спустя несколько минут молчания, нарушаемого только звуками их синхронных шагов, Жавер снова заговорил:
– Я пройду с тобой до дверей твоего дома, чтобы тебя, в случае чего, не арестовали. Только помоги мне снять наручники, иначе это будет выглядеть подозрительно. – В голосе инспектора отчетливо слышалось смущение.
Ex aequo et bono (лат.) – С добром и справедливостью.\ По справедливости и добро. По справедливости и доброй совести (а не по формальному праву); по благой справедливости; исходя из нравственной нормы. (юр.)
Invito beneficium non datur.(лат.) – Благо не даётся против воли.
Ius est ars boni et aequi.( лат.) – "Право – это искусство добра и справедливости". Цельс
Semper homo bonus tiro est (лат.) — Порядочный человек всегда простак.
зато вот эта идея с пожизненным - это ценно, точно, здорово и вечно
Рада, что вам понравилась идея
Да-да!
но тут лучше, да - такая мысль, которую жавер и сам мог подумать, заверни его поток сознания на подбор санкций пожестче. только на такую мысль от себя он среагировал бы однозначно: "ааа, лазеек ищешь, шкура мерзкая", а вот кому-то другому, и особенно вальжану, поверил бы.
svora, ыть. на такую мысль от себя он среагировал бы однозначно: "ааа, лазеек ищешь, шкура мерзкая", а вот кому-то другому, и особенно вальжану, поверил бы.
ну это такая невозможно прекрасная фраза, что нельзя сразу заткнуться же
На отзывы обязательно отвечу позже
svora, еще грубым шантажом можно.) мол, выпилишься - пойду себя сдам, и будешь все равно виноват, ага!
Вальжан пытался )
Могло и сработать. Правда, Жавер мог последовать логике, родственной с его рассуждениями в духе "И вот я споткнулся, я сам совершил промах. Ну что ж! Уволен, прогнан, вышвырнут!". Вдруг бы Жавер решил, что раз уж он ничего не может поделать с тем, что Вальжан пойдет и сдаст себя, а закон он, Жавер, уже все равно нарушил, то будет только справедливо, если его имя после смерти заклеймят позором
Elli Cler, большое спасибо!
svora на такую мысль от себя он среагировал бы однозначно: "ааа, лазеек ищешь, шкура мерзкая", а вот кому-то другому, и особенно вальжану, поверил бы.
+
Elli Cler да, ведь наших героев хлебом не корми, только дай задачу поидеальней и поневозможней - это сразу вдохновляет. а переоформить данный тупик как задачу - да, нужен пинок со стороны, "особенно от вальжана" (ищо раз ыть!).
Такое счастье читать эти комментарии!
Elli Cler,
пониматься оно должно с полуслова, наверно.
Казалось бы, да. Но вот не понимают ведь они друг друга! Имхо, в варианте О-98 ярко показано, что общение их — как разговор слепого с глухим. Жавер в финальной сцене пытается выяснить (Почему ты меня не убил) и объяснить (Ты не понимаешь всей важности закона + Я стремился прожить жизнь, не нарушив ни единой нормы закона и т.п.), но выбирает для этого далеко не лучший способ. А Вальжан вообще не понимает о чем Жавер толкует, что ему от него надо и для чего весь этот цирк. Поэтому Вальжан и не успевает ничего предпринять. Понимание приходит, когда уже круги на воде начинают успокаиваться.
Жавер тоже не воспринимает смысла ответов Вальжана. А для того кажется таким очевидным христианское "не убей", что он даже не пытается что-то пояснить. Они общаются, как существа с разных планет.
Но при этом все таки Жавер лучше чувствует, что-ли, Вальжана.
Жавер гораздо больше думает о Вальжане, тот заставляет инспектора испытывать совершенно разные эмоции, сомневаться в своей правоте, пытаться ее отстоять и доказать. Не буду расписывать как все начиналось — вы сами провели хороший анализ на эту тему.
В какой-то момент Вальжан стал для Жавера не просто беглым каторжником, он интересует его как личность. Может быть какая-то часть Жавера хотела верить в праведность Вальжана, восхищалась им, надеялась, что существуют такие люди, что это не идеализация и искала подтверждения и доказательств... В то время как другая, упрямая в собственных убеждениях и подвергшаяся проф.деформации, осознающая, что тогда он сам не прав — искала подтверждения обратному.
А для Вальжана Жавер был изначально ярким воспоминанием о каторге. Любой человек на его месте пытался бы свести контакты с минимуму. Потом, когда их "тараканы" познакомились, Жавер Вальжана временами даже забавлял, но больше всего Жану хотелось, чтобы инспектор оставил его в покое. В остальном же Вальжан на самом деле "ничего не чувствовал".
Потом сыграло свою роль, что у Вальжана появилось несколько близких людей, в первую очередь Козетта. А у Жавера не было никого. Даже коллеги не выдерживали постоянную необходимость "следовать правилам" рядом с инспектором. Это одиночество тоже поспособствовало возникновению зацикленности на Вальжане.
А еще, имхо, Жавер очень не хотел, чтобы Вальжан считал его дураком ))). И пытаясь доказать обратное, инспектор еще больше внимания уделял Вальжану.
Другими словами, Жавер хотел понимать Вальжана, в последние минуты жизни даже пытался объясниться. Но это стремление было односторонним, безответным.
Жавер Вальжана временами даже забавлял,Почему-то сразу вспомнился один эпизод из 34 года)))
чтобы инспектор оставил его в покое. А ведь по книге ( в отличие от экранизаций, где "неумолимый преследователь" и все такое) они пересекались настолько редко, что собственно, ни у кого из них не было нужды думать друг о друге. Но вот остается впечатление, что инспектор постоянно держал Вальжана где-то в "ближней памяти", а Вальжан и не вспоминал вообще...
вы сами провели хороший анализ на эту тему. Видимо, периодически надо себя перечитывать...)))
Почему??? В этой конкретно версии Вальжан действительно мечтает, чтобы его оставили в покое, дали пожить в свое удовольствие мирным обывателем. "Почему, Жавер, почему ты не оставишь меня в покое?!"(с) Всё, чего он хочет, - покой и безопасность, а не синий труп товарища инспектора.
С точки зрения Жавера (и он тут прав) эта функция по-другому не отключается.
Либо надо уничтожить то, "во что" эта функция работает.
Еще прямолинейнее (хотя тоже криво) - или прибор уничтожить, или питание отключить.
Если брать не персонаж Нисона, по-своему обаятельный, но ООС-ный, а канонного Вальжана, - эта функция не отключается вообще. Более того - Жавер как "свидетель обвинения" для Вальжана менее опасен, чем сам Вальжан для себя.
"Канон ищи в каноне", это само собой, и однако - Джордан, Вентура, актеры из "О-72", "О-60" и итальянского сериала вполне себе Вальжаны, а Нисон, Марч и Депардье - странные личности, которые случайно носят это имя.
Вот эта конкретная версия меня и выбешивает тем, что "в каноне такая ситуация просто и случиться не могла" Так у нас в фиках тоже за частую случается такое, а мы ничего. Радуемся)))
И он взваливает его на Козетту.
Да, потрясающе настолько, что не посочувствовать Жаверу невозможно.
Жавер не смог отпустить преступника (коим Вальжан являлся по закону), совершить в его понимании преступление. Но и хорошего человека убить или отправить на каторгу тоже не смог. Милосердие в нем победило. Просто освободить Вальжана от ответственности он мог себе позволить только ценой своей жизни. И он выбрал жизнь Вальжана.
Другое дело, что замкнутый круг он создал себе сам. Это в мире Жавера было только два выхода. С адекватной точки зрения он мог просто не ловить Вальжана, "закрыть дело" - и никто бы его не осудил. Имхо, в О-98 хорошо показана вторая сторона - абсурдность ситуации. Оговорюсь, конечно, не осудил тот, кто знает мысли Вальжана ))). Потому что следование закону - в большинстве случаев не порок, а достоинство полицейского.
вы сами провели хороший анализ на эту тему. Видимо, периодически надо себя перечитывать...)))
Я имела в виду рассуждения на тему: Жаверу нравился Мадлен. В его представлении это был идеал гражданина, которого полицейский и призван защищать. Я охотно с вами тут соглашусь. Эта теория применима и к О-98.
Яртур и Romyel.
По поводу необходимости смерти Жавера как необходимости свободы Вальжана. Это только в тех жестких рамках, которые создал для себя сам Жавер. Но у меня в данном случае возникает чувство протеста! Человек только понял свою ошибку, сделал правильный выбор - отпустил, позволил себе быть милосердным - и "убил себя об стену", образно говоря.
Мы с подругой сошлись во мнении, что в финале фильма есть некоторый символизм. Наручники... Получается Жавер сам себя заковал, не только в прямом, но и в переносном смысле. И радостный вид шагающего по набережной Вальжана - противопоставление. Вроде как человек абсолютно свободен
Более того - Жавер как "свидетель обвинения" для Вальжана менее опасен, чем сам Вальжан для себя.
Если говорить о книге, и рассматривать ситуацию, когда Жавер уже умер - я разделяю это мнение.
Теперь об О-98. Мне кажется, режиссер хотел финалом своего кинофанфика реализовать невольно возникающее желание освободить Вальжана от страданий последнего года и сделать так, чтобы он был счастлив не в последние минуты перед смертью, а имел возможность провести весь остаток жизни в покое.
Ведь в книге Вальжан знает только, что Жавер его почему-то отпустил, а затем покончил жизнь самоубийством. Жан не знает, что его уже искать не будут, у него нет никакой уверенности. Он живет по-прежнему в ожидании.
А теперь, сударь, вообразите себе вот что: я ничего не сказал, я остался господином Фошлеваном, я занял место среди вас, стал своим, живу в моей комнате, выхожу к завтраку в домашних туфлях, вечером мы втроем идем в театр, я провожаю госпожу Понмерси в Тюильри или в сквер на Королевской площади, мы постоянно вместе, вы считаете меня человеком вашего круга. В один прекрасный день мы беседуем, мы смеемся, я здесь, вы — вон там, и вдруг вы слышите голос, громко произносящий «Жан Вальжан!» И вот тянется из мрака страшная рука, рука полиции, и внезапно срывает с меня маску. (Том III Часть V «Жан Вальжан», Книга седьмая "Последний глоток из чаши страдания." Глава первая. "Седьмой круг и восьмое небо" ).
Поэтому он и защищает Козетту, Мариуса от бед, которое детям может причинить его прошлое.
В О-98 Вальжан благодаря Жаверу избавлен всего от этого.
1) Когда Вальжана привозят на набережную, Жавер отдает жандарму свой блокнот с устным пояснением, что это доклад для перфекта, в котором написано, что Жавер сделал с пленником. То есть полиция искать Вальжана уже не будет, и Жан об этом знает, так все было сказано при нем.
2) Перед смертью Жавер ясно дает понять Вальжану: "Ты свободен".
Вальжан знает, что не только ему, но и Козетте, Мариусу его прошлое больше не угрожает. А ведь именно поэтому в большей степени его и терзала гипертрофированная в отсутствие Жавера обвинительная составляющая собственной совести, о которой я упоминала в теме с фиком Яртур. Он ел себя поедом за то, что его темное прошлое может испортить жизнь Козетте, невинной девочке.
В О-98 Вальжану знает, что и вдруг вы слышите голос, громко произносящий «Жан Вальжан!» И вот тянется из мрака страшная рука, рука полиции, и внезапно срывает с меня маску. - уже не случится. В отличии от ситуации, когда Жавер пошел втихаря утопился, и думай, что хочешь ))))).
Земи, и никто бы его не осудил. Кроме него самого, ага... Кстати, повторюсь, по ходу в романе он так и собирался сделать после баррикады, но...
Человек только понял свою ошибку, сделал правильный выбор - отпустил, позволил себе быть милосердным - и "убил себя об стену", образно говоря.С ним произошло где-то следующее: Когда... прозвучали необычные слова: "Ты свободен!" - наступила неправдоподобная, неслыханная минута; луч яркого света, луч истинного света из мира живых внезапно проник в его душу. Однако этот луч не замедлил померкнуть. Он ничего в этом не понял и счел себя обиженным. Попросту говоря - обворованным.
Не было никого, кто бы ему объяснил, что с ним случилось.
Вроде как человек абсолютно свободен Именно что абсолютно! Дело не в наличии или отсутствии преследователя, дело в свободе от собственного прошлого где-то.
Перед смертью Жавер ясно дает понять Вальжану: "Ты свободен".Да, только вот просто сказать это было бы недостаточно. Нужно было еще убедительное доказательство. И инспектор его предоставил... Можно даже придумать, что Жавер понял про Вальжана больше, чем тот сам про себя. Тот же окончательно убил в себе зверя, отпустив инспектора на баррикаде, но не осознал этого факта. И надо было именно с шумом и грохотом разрушить призрак каторги, что б Жан понял что свободен.
Я умираю, чтобы ты жил. Потому что ты стоишь этого.
Мне кажется, если бы Жавер не утопился, Вальжан все равно чувствовал бы себя свободным. Он ведь знал, что Жавер "жестокий, но честный человек" (с). И раз отпустил - не станет больше преследовать.
Вроде: Раз уж сам Жавер меня отпустил, значит я точно искупил свое прошлое и доказал, что не волк в овечьей шкуре"?
О... Нет... Я не объясню, наверное. Но по фильму так как-то и выходит, но жестче: Он принес себя в жертву ради меня, значит да, искупил.
Нет, не искупил, не то слово... вместе с Жавером умирает все прошлое Вальжана, все страхи и сомнения в самом себе. Он свободен и пуст. У него больше нет прошлого,только будущее.
Оу,нет...
Romyel, видимо, ко мне пришел тупка.
Нет, не искупил, не то слово... вместе с Жавером умирает все прошлое Вальжана, все страхи и сомнения в самом себе.
Почемууу? Что изменилось, кроме устранения угрозы ареста?
что изменилось? Прошлое умерло. Или стало незначительным настолько, что не имеет вообще никакого значения. Угроза ареста и не пугала его никогда. Пугала бы - сорвался бы и убил. Но угроза ареста - это внешнее. Жавер - последний осколок памяти о каторге, о том каким Вальжан был до того, как встретил епископа. И вот этого, последнего, не стало. Для устранения внешней угрозы Жаверу достаточно было сказать банальное "ты свободен, а я пошел увольняться", но инспектор увидел в Вальжане нечто большее, чем тот сам видел в себе и все его идеалы стали ложными. а значит и страх, который он рождает в Вальжане с точки зрения Жавера тоже в некотором роде ложен. Тут нельзя просто разойтись, ибо белая обезьяна никуда не денется, ты все равно будешь о ней думать. последний диалог не случаен - Вальжан не хочет возвращаться на каторгу, но готов вернуться туда, поскольку считает это правильным и вот тут ему жестко показывают что ни хрена это не правильно, потому что вот... Вальжан с этими своими страхами не верит, что он таки изменился, хотя отпустив инспектора на баррикаде он добил зверя в себе, но сам этого не понял. А Жавер понял и доказал это Вальжану единственным подвернувшимся под руку способом - освободив его от себя насовсем.
Убивая себя, Жавер не внешнюю угрозу устранял, а признавал правильность пути Вальжана.
Если да - то мысль интересная, правда я бы ее изменила, так как все-таки считаю , что и самого факта "отпустил" для Вальжана было бы достаточно, чтобы счесть, что прошлое ушло навсегда. Потому что для такого верующего человека самоубийство - это то, чего не должно происходить. Просто сделать Вальжан ничего не мог, так как жить не заставишь. Один раз он уже спас Жаверу жизнь, несмотря на настойчивую долбежку "kill me". Но Жавер отверг его дар и утопился. К счастью, сам Вальжан дар Жавера принял и позволил себе жить абсолютно свободным человеком.
Кстати, имхо, Жавер еще и за свою вину перед Вальжан себя хотел наказать таким образом. Это в духе его суждений о справедливости: "Так вот, послушайте, господин мэр, еще два слова. Я в своей жизни частенько бывал строг. По отношению к другим. Это было справедливо. Я поступал правильно. И если бы теперь я не оказался строг по отношению к самому себе, все то справедливое, что я делал, стало бы несправедливым. Разве я имею право щадить себя больше, нежели других? Нет. Как! Значит, я был годен лишь на то, чтобы карать всех, кроме самого себя? Но в таком случае я был бы презренным человеком! Но вНо в таком случае все те, которые говорят: «Что за подлец этот Жавер!», оказались бы правы! ... Я обязан поступить с самим собой так же, как поступил бы со всяким другим. Преследуя злодеев и расправляясь с негодяями, я часто повторял себе: «Смотри у меня! Если ты споткнешься, если только я поймаю тебя на каком-нибудь промахе, пощады не жди!» И вот я споткнулся, я сам совершил промах."
Иными словами Жавер наказывает себя за несправедливое отношение к Вальжану. А еще он хочет доказать Вальжану, что он не плохой человек, не подлец. Ну, по крайней мере я это вижу во взгляде Жавера, когда он застегивает на руках наручники и смотрит на Вальжана.
Нет, нет... тогда как раз да, было бы достаточно самого факта "отпустил".
Не помогло бы ИМХО
- Ты свободен, потому что ты хороший человек!
- Нет, ты должен меня арестовать, потому что ты честный полицейский!
- Нет! ты свободен...
- Нет, ты должен...
И по кругу, по кругу...
принцип на принцип)))
Потому что для такого верующего человека самоубийство - это то, чего не должно происходить. Да, но тут не просто самоубийство, тут жертва. Практически "моя смерть искупит грехи, которые ты считаешь своими". Куда-то туда, поэтому и на глазах Вальжана это происходит, и так "показушно".
И - да - я не подлец, я все понял, я готов даже на это...
О,наказывать себя, это да, это Жавер похлеще Вальжана умеет!
Извините, согласиться не могу. Потому что тогда получается, что Вальжан взял и переложил свои грехи в прошлом на человека, который об этом прошлом напоминал. А потом, когда тот себя убил - обрадовался в духе "нет человека - нет проблемы". Сорри, но, имхо, ошибка, за которую ест себя Вальжан, и Жавер - никак не связаны. Не Жавер ведь заставил Вальжана украсть. Жавер где-то поспособствовал жестоким обращением превращению Вальжана в озлобленного зверя (В своих воспоминаниях Вальжан даже скалится, как загнанный хищник, когда надзиратели его бьют), но это не значит, что если убить Жавера - зверь умрет. Наоборот, христианская мораль взывает к прощению и самосовершенствованию, милосердию, а не устранению причины своей озлобленности.
- Нет, ты должен меня арестовать, потому что ты честный полицейский!
- Нет! ты свободен...
- Нет, ты должен... И по кругу, по кругу... принцип на принцип)))
Имхо, второй строчки бы не было.
Ведь он пришел сдаваться, потому что дал слово: если Жавер отпустит Мариуса, он вернется. "Тебе нужен я! Отпусти его!" А не потому что, я гад такой в прошлом каторжник, и ты, как честный полицейский, должен меня арестовать. Если бы Вальжан так рассуждал, он бы сдался Жаверу еще в бытность свою Мадленом, имхо. Но Вальжан хотел выжить. Выжить достойно. Выжить, чтобы жить праведной жизнью. Возможно, выжить, чтобы перед Богом стать лучше,
Безусловно, угрызения совести за свое прошлое есть, сомнения "а не зверь ли я - есть", смертью Жавера Вальжан впечатлен. Но не одобряет смерть Жавера.
В общем, то что вы пишите - наверное, так мог рассуждать Жавер. "Я себя убью, и он поймет, что свободен". Но не Вальжан. Вальжану не нужна была ТАКАЯ жертва.