Название: Авторское чтение
Фэндом: Les Miserables ("Отверженные").
Жанр: юмор, дарк
Персонажи: Гюго, герои "Отверженных" и других романов Гюго, читатели
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Отверженные" с комментариями Гюго. Читает и придумывает на ходу автор. Слушают и смотрят читатели. На большом экране позади автора в режиме реального времени страдают герои романа.
Предупреждение: выкладываю именно в таком виде. Если когда-нибудь руки дойдут, заполню пробелы.
Глава первая, в которой читатели впервые узнают масштаб трагедии Глава первая, в которой читатели впервые узнают масштаб трагедии
В аудиторию входит Виктор Гюго, насвистывая песенку герцога. Читатели перестают шушукаться и с обожанием смотрят на творца. Творец, вдоволь накупавшись в лучах славы, откашливается и начинает речь.
Гюго (потупив взор): Полагаю, будет нелишним объяснить любезным читателям, кем является скромный автор, стоящий перед вами, и смиренно испрашивающий лишь одного мгновения внимания столь почтенной публики.
Читатели (смущённо): Ну конечно, мы Вас слушаем, мессир.
Гюго (оживляясь и извлекая из кармана небольшую записную книжку): Тогда, пользуясь случаем, я вам ещё расскажу о своих воззрениях, революции, нигилистах, Ватерлоо, монархах Франции, географии Парижа, языке арго, парижской канализации...
Читатели: Но позвольте, как же это может поместиться в такой маленькой книжке?
Гюго (недоуменно): Книжке? А-а, вы про ту, что у меня в руках? Так это же основной сюжет.
Читатели (начиная подозревать неладное): А отступления?
Гюго (громко, в сторону двери) Иди сюда, заключённый 24601!
Появляется Вальжан (в одежде арестанта), который на манер бурлака пытается втащить в аудиторию телегу. Каждый шаг ему даётся с огромным трудом.
Вальжан: Я бывший каторжник.
Голос из коридора: Каторжники бывшими не бывают.
Гюго (задумчиво): Может, стоит назвать все лирические отступления лирическими отвержениями?
Читатели (с сочувствием глядя на каторжника): Мессир хватит разглагольствовать, неужели Вам человека не жалко?
Гюго (расхаживая перед Вальжаном): Да разве это человек? Вы посмотрите только на него! Он же тупой, агрессивный, и вообще животное. Он же вообще добрых слов не понимает. (Вальжану) А ну шевелись, скотина непросветлённая.
Вальжан продолжает тянуть верёвку.
Голос из коридора: В этом, пожалуй, есть некоторый неканон...
Телега резко вкатывается в аудиторию, как будто кто-то её подтолкнул.
Гюго: Наконец-то! А я уже боялся, что придётся ограничиться одним лишь сюжетом. Кто вообще может читать книги без отступлений?
Вальжан смотрит в пол и тяжело дышит. Гюго с размаху лепит ему на лоб микрофон.
Вальжан: Я бывший каторжник.
Гюго: Иди и скажи остальным, чтобы готовились.
Вальжан мрачно косится на создателя и уходит.
Гюго (вслед): Иди-иди, скотина. И передай Квазимодо, чтоб эта образина проектор включила. Понапишут, блин, кретинов. Я к ним по-доброму, а они…
Читатели: Мессир, а чем нагружена эта огромная телега?
Гюго (радостно): Так лирическими отступлениями же!
В аудитории повисает тишина.
Глава вторая, в которой даётся много обещанийГлава вторая, в которой даётся много обещаний
Гюго: Кхм, пока наш идиот-техник готовит оборудование, можете задавать вопросы.
Две читательницы подсаживаются поближе. Читательница 1 – юная и пылкая особа, пропускающая целые главы про архитектуру, и сочувствующая технику. Читательница 2 – на пару лет старше своей подружки, пропускающая главы про архитектуру, и ненавидящая молодых цыганок, потому что «а вот она бы на месте Эсмеральды…»
Читательница 1: Мэтр, а там будет про любовь?
Читательница 2: Дура, его надо называть мессиром. Так там будет про любовь, мэтр?
Гюго: Ну конечно будет, куда же без любви. Разделённая, неразделенная, помноженная, - всякая любовь. (заговорчески)А чтобы сильная половина не слишком страдала из-за розовых соплей, я туда ещё кучу экшна добавил.
Зрители: Да Вы просто гений!
Гюго: Ориентация на потребителя, что уж там.
Читательница 2: А про священников?
Гюго: И про священников будет, и даже про целый монастырь.
Читательница 1: А про симпатичных молодых людей?
Гюго: Да там симпатичных молодых людей целые горы! Куда ни глянь – везде лежат красивые юноши!
Читательница 1(с подозрением): Почему лежат?
Гюго: Для красоты.
Читательница 1: А там будут несчастные персонажи, вызывающие бездну сочувствия?
Гюго: Да каждый первый!
Читательница 2: А про цыганок и мрачных аскетов, которых никто не любит, есть что-нибудь?
Гюго: В каждом романе должен быть мрачный аскет, дорогие читательницы.
Читательница 2: Ура, там будет Фролло!
Фролло (высовывая плешивую голову из операторской ): Мириэль, священника из «Отверженных» зовут Мириэль, ду нот форгет зис нейм, девушка! Вот уж спасибо, сэр Седрик, удружили…
Читательница 2 (расстроенно): А почему у него лысина, да и голос не как у Даниэля Лавуа?
Клод набирает воздуха в лёгкие, чтобы ответить, но тут в аудитории гаснет свет, и начинает жужжать проектор.
Глава третья, в которой происходит просветлениеГлава третья, в которой происходит просветление
Гюго вытаскивает из телеги толстый фолиант, озаглавленный «Жития святого Мириэля».
Гюго: Всё, что я сейчас вам расскажу, дорогие читатели, имеет огромное влияние на сюжет.
В течение следующих нескольких часов читатели узнают о жизни монсеньера Бьенвеню всё, что только можно. Читательница 2 впадает в депрессию. Читательница 1 умиляется. Кое-кто уже успел улизнуть из аудитории, остальные внимательно смотрят на экран позади Гюго, где достаточно приятного вида старичок творит добро направо-налево.
Гюго: …а потом в славный город Динь вошёл страшный и злобный каторжник, тупица, непросветлённое животное. Никто его к себе не пустил переночевать, потому что…
Вальжан (грозно): Я каторжник!
Гюго:… ну вы поняли. Один только епископ не испугался, и предложил кров несчастному.
Мириэль: Я правда это сделал?
Гюго: Конечно, Вы же святой!
Мириэль: А может, мне ему ещё и фамильное серебро поставить?
Гюго: Отличная идея!
Мириэль: Господи, за что?..
Вальжан: Я каторжник! Может, я вообще убийца!
Мириэль: Да-да, а я иногда пытаюсь сварганить философский камень, а по выходным приговариваю к смертной казни таких, как Вы. Идите-ка лучше спать.
Вальжан зло косится на Мириэля, и уходит.
Гюго (назидательно): Видите, дорогие читатели, как важно вежливо говорить с такими непросветлёнными скотами…
***
На экране наступает утро. Зрители с интересом наблюдают, как служанка пытается найти фамильное серебро, и делают ставки.
Служанка: Монсеньер, Вы, случайно, не видели, куда подевалась корзина со столовым серебром?
Мириэль (не оборачиваясь): Нет.
Гюго: Как это «нет»? Ищите лучше. Корзина точно оставалась.
Мириэль (зло): Шам ифи.
Служанка (в ужасе): Монсеньер, как же мы будем есть без серебряных ложек? Мы же умрём с голоду! Оловянными или железными ложками есть невкусно!
Мириэль: Буем ешть палошками.
Мириэль разворачивается к зрителям, и все видят, что у монсеньера фингал под глазом, и не хватает нескольких зубов.
Служанка: О Боже! Что же мы будем теперь делать, монсеньер?
Мириэль: Буем ешть шуп.
Гюго (с живейшим интересом глядя в экран): Что, Вас он тоже ушатал? Надо же, уже второй епископ за эту неделю. И почему этот кретин непросветлённый никак не научится?..
Гюго ловит тяжелый взгляд монсеньера Бьенвеню и замолкает.
Мириэль (сдерживая гнев): А Вы не пробовали его просветлить, мессир Виктор?
Гюго не успевает ответить, потому что в комнату входит немного обескураженный Вальжан. За ним протискивается низенький старичок с доброй улыбкой, напевающий «Бринг хим хоум».
Старичок: А мы с юным Вальжаном всю дорогу пели. Знаешь, братец, а у него неплохо получается.
Вальжан (невпопад): Бри-и-инг, хи-и-имммм, хо-о-о-оумммм!
Старичок давится хихиканьем. Вальжан внезапно принимает упор лёжа и начинает отжиматься.
Фролло (снимая парик, и потирая фингал под глазом): В моё время, когда готовились к роли, читали книги и сценарий, а не бежали, сломя голову, в качалку.
Настоящий Мириэль: Подожди-подожди, ты ещё не слышал, как он «Вот хэв ай дан» поёт. Даже я только с третьего раза понял, что там за мелодию он выводит.
Фролло (оживляясь): Ну-ка, маленький, иди к нам.
Вальжан прекращает упражнения и приближается.
Мириэль (улыбаясь и протягивая ему подсвечники): Держи, заслужил. Это тебе за то, что ты украл фамильное серебро, и поставил фингал моему брату.
Вальжан впадает в ступор, начинает плакать и пытается петь «Вот хэв ай дан» с неизвестными словами и на неизвестный мотив. В аудиторию входят Фролло и Мириэль, усаживаются в первый ряд, и начинают хихикать над Вальжаном. Гюго сидит, подперев голову рукой.
Голос из операторской: МЭТР, ПОЧЕМУ У МЕНЯ ЗВУК НЕ ИДЁТ???
Гюго (очнувшись от тяжких раздумий): Фролло, разберись со своим дебильным приёмным сыном.
Фролло удаляется. Вальжан прекращает петь, зрители вытаскивают беруши, Мириэль аплодирует стоя.
Гюго (облегчённо): Наконец-то всё закончилось. А теперь самое время узнать о нравственном преображении личности.
Гюго достаёт из телеги ещё один фолиант. Зрители хватаются за голову. Вальжан падает в обморок, Мириэль посмеивается.
Глава четвёртая, в которой Иван Иванович меняет профессиюГлава четвёртая, в которой Иван Иванович меняет профессию
Гюго: … вот так Жана Вальжана, сына Жана, накрывало всяческими переживаниями несколько десятков страниц. Наконец-то этот неграмотный скот прозрел. А как прозрел, первым делом украл у первого попавшегося мальчика 40 су.
Голос из коридора: Подвела привычка.
Гюго (невозмутимо): Прошло семь лет. Теперь я вам, дорогие читатели, расскажу про мэра славного города Монрейля – Приморского, господина Мадлена. Это был замечательнейший во всех отношениях человек. Скромный, умный, добрый, целомудренный, да еще и экономику в городе поднял. Прямо чудо какое-то, а не человек…
Гюго ещё долго рассказывает про замечательного мэра. Читатели, закалённые главами про монсеньера Бьенвеню, смотрят, как на экране приличного вида господин расхаживает и творит добро направо-налево.
Мириэль: Где-то я это уже видел.
Гюго: Кстати о епископе. Господин Мадлен очень расстроился, когда узнал, что монсеньер Бьенвеню умер.
Читатели: Как это умер? Почему? Он же был практически святой!
Гюго (с досадой): Действительно, как я мог забыть. Это же всё меняет! (делает пометку в книге) Перед смертью епископ Мириэль ослеп.
Сидящий в зале Мириэль закашливается. На экране господин Мадлен задумчиво чешет затылок.
Мадлен: Я вот тут подумал, а мне действительно имеет смысл становиться практически святым?
Гюго достаёт подсвечник и показывает его господину Мадлену. Мэр вздыхает и возвращается к совершению благих дел.
Мириэль: Ну раз я уже умер, можно хоть кино досмотреть?
Гюго кивает и продолжает читать. Из сугубо гуманистических соображений мы сокращаем рассказ о судьбе Фантины и Козетты.
Гюго:… так и запишите: начала содержанкой, кончила – проституткой. Всем строго сопереживать.
Читатели послушно сопереживают Фантине.
Гюго: Я вот тут подумал, семейство Тенардье я уже ввёл в сюжет, но следующая встреча с ними еще не скоро. Мэр приторно-хороший, Фантина – жертва. А кого же мне тогда оскорблять?
Творец задумчиво поглядывает в сторону коридора.
Гюго (довольно улыбаясь): Всем нравился господин Мадлен, кроме одного высокого человека, одетого в серо-стального цвета редингот…
Глава пятая, в которой читатели знакомятся с месье инспекторомГлава пятая, в которой читатели знакомятся с месье инспектором
На экране появляется инспектор Жавер. Гюго берёт указку и подходит ближе.
Гюго: Вы только посмотрите на этот образчик. Лоб низкий, глаза глубоко посаженные, ручищи здоровенные, нос вздёрнутый. Рост под два метра, плечи широченные. А бакенбарды видали? Такого раз увидишь – век не забудешь. Идеальный шпион.
Читатели пытаются как-то усвоить полученную информацию. Жавер невозмутим.
Гюго: У него отец – каторжник, а мать – гадалка. При этом инспектор цыган, да и прочий криминальный элемент, просто ненавидит. Тот ещё сукин сын. Кстати о собаках. Давайте, я вам еще про астурийских крестьян расскажу.
Читатели стоически переносят рассказ. Жавер невозмутим.
Гюго: Мне так нравится эта идея, я теперь постоянно буду сравнивать инспектора с собакой!
Читатели аплодируют, творец раскланивается. Жавер невозмутим.
Гюго (распаляясь): Жавер ненавидел читать книжки, но всё-таки их читал.
Читатели: Зачем читал, если ненавидел?
Гюго: А чтобы повыпендриваться перед окружающими, зачем, по-вашему, книжки читают?
Жавер (пытаясь усвоить): Мне нравится делать то, что мне не нравится.
Гюго: Посмотрите, как ярко на его неподвижном, высеченном из гранита, лице отражаются все чувства.
Жавер честно пытается это изобразить, но терпит фиаско.
Гюго: Добавьте к этому самоотречение, целомудрие, одиночество…
Жавер мрачнеет на глазах. Некоторые читатели начинают сочувствовать.
Читатели: Мессир, а почему Вы опять так особенно выделяете целомудрие?
Гюго (покраснев): Не важно. Вы лучше на Жавера посмотрите. У него всего две радости в жизни – преступников погонять, да табаку понюхать. Вот же сукин сын.
Жавер тоскливо озирается в поисках ближайшего водоёма. Читатели сочувствуют.
Гюго: Отставить сочувствие! Я вам сейчас такое расскажу про него...
Глава восьмая, в которой Иван Иванович опять меняет профессиюГлава восьмая, в которой Иван Иванович опять меняет профессию
Гюго: ...инспектор Жавер осознал свою ошибку и пошёл к мэру, чтобы потребовать своего увольнения.
Читатели: Вот дурак! Ему что, больше всех надо?
Гюго: Просто он очень ответственный и порядочный.
Читатели: А-а, будем знать.
Инспектор Жавер требует своего увольнения и уходит. Господин Мадлен в раздумьях.
Читатели: Наверняка, господин Мадлен думает сейчас о том, что нужно спасти несчастного Шанматье.
Гюго: На самом деле у него два варианта. Вы только послушайте, каким логичным и возвышенным выглядит вариант, где Мадлен остаётся мэром.
Наконец, господин Мадлен принимает всем известное решение, и приезжает в Аррас.
Мадлен (снимая парик): Я – бывший каторжник! Да! Я уже семь лет не говорит никому, что я бывший каторжник! Вы даже представить себе не можете, насколько это прекрасно!
Мадлен радостно прыгает по залу. Судья посылает за врачом.
Вальжан (смутившись): Ладно, пойду я. Вы знаете, где меня искать.
Глава десятая, в которой читатели получают еще больше пищи для размышлений (неоконченная)Глава десятая, в которой читатели получают еще больше пищи для размышлений (неоконченная)
Гюго: ...а потом на пороге комнаты появился Жавер, наговорил всем гадостей и довёл Фантину до смерти.
Читатели: Какой негодяй!
Гюго: Зато он в этот момент был похож на архангела с пылающим мечом. И вообще, человек свою работу любит.
Читатели: Эмм…хорошо, учтём.
Глава сорок вторая, в которой читатели знакомятся с обещанными прекрасными юношамиГлава сорок вторая, в которой читатели знакомятся с обещанными прекрасными юношами
Гюго долго и путано рассказывает про студентов из революционного кружка. Читатели старательно запоминают. Жавер не менее старательно записывает.
Гюго: … особого внимания заслуживает Анжольрас! Похожий на Антиноя блондин, любящий Родину. Самоотречение, служба идее, суровость…
Читатели: Целомудрие?
Гюго: Да-да, и оно.
Грантер: Чёрт.
Глава пятьдесят первая, в которой много соплей с сахаромГлава пятьдесят первая, в которой много соплей с сахаром
Гюго: … а кто такую чушь ни разу в жизни не порол, тот тупица и дурной человек.
Вальжан, Жавер и Анжольрас хмуро косятся в сторону Творца
Глава пятьдесят восьмая, в которой везде лежат прекрасные юношиГлава пятьдесят восьмая, в которой везде лежат прекрасные юноши
Гюго: Помните тех студентов из сорок второй главы?
Читатели: Конечно, помним.
Гюго: Так вот, мне было откровенно лень расписывать их дальнейшие судьбы, поэтому всех студентов убьют в одном предложении. Я просто перечислю через запятую, кого именно, хорошо?
Жавер тихонько ругается и вырывает страницу из блокнота.
Глава шестьдесят седьмая, в которой читатели хвалят инспектора ЖавераГлава шестьдесят седьмая, в которой читатели хвалят инспектора Жавера
Гюго: ... инспектор Жавер, даже перед лицом смерти оставался верен себе и шпионил за революционерами.
Читатели: Какой молодец инспектор Жавер!
Гюго: Наконец-то запомнили.
***
Гюго: …как только Вальжан его отпустил, Жавер пошёл к начальству, отчитался, и тут же отправился на следующее задание.
Читатели: Какой ответственный инспектор Жавер!
Гюго: Правильно!
***
Гюго: ...инспектор Жавер заплатил за фиакр и ушёл.
Читатели: Какой прекрасный человек инспектор Жавер.
***
Гюго: …а потом инспектор Жавер целую главу переживал по этому поводу. А как напереживался, отправился в полицейский участок, и написал письмо префекту, где изложил свои замечания по поводу работы.
Читатели: Инспектор Жавер - наш герой.
Гюго: Да вы что, он же идиот!
Инспектор Жавер в сердцах машет рукой, и прыгает с моста.
Читатели: Как же так? Он же такой ответственный! Мы же его за это и любили.
Гюго: Да вы хоть бы других персонажей поспрашивали - все говорят, что он идиот.
Вальжан: Да, что-то он совсем тронулся умом.
Гюго: Кстати о Вальжане. Перед смертью Вальжан расписал технологию изготовления тех самых бусиков из чёрного стекла, на которых он и сделал своё состояние.
Жавер (со дна): Чёрное стекло?
Вальжан: Чёрное стекло, достал уже.
Читатели: А мы знаем, а мы знаем, что нужно сказать. Вальжан - идиот.
Гюго: Да как вы смеете?! Вальжан - молодец. Очень ответственный и порядочный человек.
Читатели: Т.е. если инспектор пишет замечания, то он идиот, а если Вальжан…
Жавер (со дна): Не пытайтесь это понять.
Глава последняя, в которой подводятся итогиГлава последняя, в которой подводятся итоги
Гюго:… а Мариус получил Козетту.
Читатели: Что-то это всё напоминает.
Гюго: А что вам не нравится? Мариус – он как Гренгуар. Вреда немного, пользы никакой, в конце получает козу. Ну или Козетту. Кстати, я уже говорил, что Мариус отправил Тенардье в Америку?
Читатели (устало): Мессир, а почему у Вас все хорошие люди умирают, а плохие и непорядочные – получают всяческие блага?
Гюго: Я, между прочим, продвигаю христианскую добродетель.
Читатели: Это каким же образом?
Гюго (нравоучительно): Спасаю всех гадов и всех тварей.
Фэндом: Les Miserables ("Отверженные").
Жанр: юмор, дарк
Персонажи: Гюго, герои "Отверженных" и других романов Гюго, читатели
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Отверженные" с комментариями Гюго. Читает и придумывает на ходу автор. Слушают и смотрят читатели. На большом экране позади автора в режиме реального времени страдают герои романа.
Предупреждение: выкладываю именно в таком виде. Если когда-нибудь руки дойдут, заполню пробелы.
Глава первая, в которой читатели впервые узнают масштаб трагедии Глава первая, в которой читатели впервые узнают масштаб трагедии
В аудиторию входит Виктор Гюго, насвистывая песенку герцога. Читатели перестают шушукаться и с обожанием смотрят на творца. Творец, вдоволь накупавшись в лучах славы, откашливается и начинает речь.
Гюго (потупив взор): Полагаю, будет нелишним объяснить любезным читателям, кем является скромный автор, стоящий перед вами, и смиренно испрашивающий лишь одного мгновения внимания столь почтенной публики.
Читатели (смущённо): Ну конечно, мы Вас слушаем, мессир.
Гюго (оживляясь и извлекая из кармана небольшую записную книжку): Тогда, пользуясь случаем, я вам ещё расскажу о своих воззрениях, революции, нигилистах, Ватерлоо, монархах Франции, географии Парижа, языке арго, парижской канализации...
Читатели: Но позвольте, как же это может поместиться в такой маленькой книжке?
Гюго (недоуменно): Книжке? А-а, вы про ту, что у меня в руках? Так это же основной сюжет.
Читатели (начиная подозревать неладное): А отступления?
Гюго (громко, в сторону двери) Иди сюда, заключённый 24601!
Появляется Вальжан (в одежде арестанта), который на манер бурлака пытается втащить в аудиторию телегу. Каждый шаг ему даётся с огромным трудом.
Вальжан: Я бывший каторжник.
Голос из коридора: Каторжники бывшими не бывают.
Гюго (задумчиво): Может, стоит назвать все лирические отступления лирическими отвержениями?
Читатели (с сочувствием глядя на каторжника): Мессир хватит разглагольствовать, неужели Вам человека не жалко?
Гюго (расхаживая перед Вальжаном): Да разве это человек? Вы посмотрите только на него! Он же тупой, агрессивный, и вообще животное. Он же вообще добрых слов не понимает. (Вальжану) А ну шевелись, скотина непросветлённая.
Вальжан продолжает тянуть верёвку.
Голос из коридора: В этом, пожалуй, есть некоторый неканон...
Телега резко вкатывается в аудиторию, как будто кто-то её подтолкнул.
Гюго: Наконец-то! А я уже боялся, что придётся ограничиться одним лишь сюжетом. Кто вообще может читать книги без отступлений?
Вальжан смотрит в пол и тяжело дышит. Гюго с размаху лепит ему на лоб микрофон.
Вальжан: Я бывший каторжник.
Гюго: Иди и скажи остальным, чтобы готовились.
Вальжан мрачно косится на создателя и уходит.
Гюго (вслед): Иди-иди, скотина. И передай Квазимодо, чтоб эта образина проектор включила. Понапишут, блин, кретинов. Я к ним по-доброму, а они…
Читатели: Мессир, а чем нагружена эта огромная телега?
Гюго (радостно): Так лирическими отступлениями же!
В аудитории повисает тишина.
Глава вторая, в которой даётся много обещанийГлава вторая, в которой даётся много обещаний
Гюго: Кхм, пока наш идиот-техник готовит оборудование, можете задавать вопросы.
Две читательницы подсаживаются поближе. Читательница 1 – юная и пылкая особа, пропускающая целые главы про архитектуру, и сочувствующая технику. Читательница 2 – на пару лет старше своей подружки, пропускающая главы про архитектуру, и ненавидящая молодых цыганок, потому что «а вот она бы на месте Эсмеральды…»
Читательница 1: Мэтр, а там будет про любовь?
Читательница 2: Дура, его надо называть мессиром. Так там будет про любовь, мэтр?
Гюго: Ну конечно будет, куда же без любви. Разделённая, неразделенная, помноженная, - всякая любовь. (заговорчески)А чтобы сильная половина не слишком страдала из-за розовых соплей, я туда ещё кучу экшна добавил.
Зрители: Да Вы просто гений!
Гюго: Ориентация на потребителя, что уж там.
Читательница 2: А про священников?
Гюго: И про священников будет, и даже про целый монастырь.
Читательница 1: А про симпатичных молодых людей?
Гюго: Да там симпатичных молодых людей целые горы! Куда ни глянь – везде лежат красивые юноши!
Читательница 1(с подозрением): Почему лежат?
Гюго: Для красоты.
Читательница 1: А там будут несчастные персонажи, вызывающие бездну сочувствия?
Гюго: Да каждый первый!
Читательница 2: А про цыганок и мрачных аскетов, которых никто не любит, есть что-нибудь?
Гюго: В каждом романе должен быть мрачный аскет, дорогие читательницы.
Читательница 2: Ура, там будет Фролло!
Фролло (высовывая плешивую голову из операторской ): Мириэль, священника из «Отверженных» зовут Мириэль, ду нот форгет зис нейм, девушка! Вот уж спасибо, сэр Седрик, удружили…
Читательница 2 (расстроенно): А почему у него лысина, да и голос не как у Даниэля Лавуа?
Клод набирает воздуха в лёгкие, чтобы ответить, но тут в аудитории гаснет свет, и начинает жужжать проектор.
Глава третья, в которой происходит просветлениеГлава третья, в которой происходит просветление
Гюго вытаскивает из телеги толстый фолиант, озаглавленный «Жития святого Мириэля».
Гюго: Всё, что я сейчас вам расскажу, дорогие читатели, имеет огромное влияние на сюжет.
В течение следующих нескольких часов читатели узнают о жизни монсеньера Бьенвеню всё, что только можно. Читательница 2 впадает в депрессию. Читательница 1 умиляется. Кое-кто уже успел улизнуть из аудитории, остальные внимательно смотрят на экран позади Гюго, где достаточно приятного вида старичок творит добро направо-налево.
Гюго: …а потом в славный город Динь вошёл страшный и злобный каторжник, тупица, непросветлённое животное. Никто его к себе не пустил переночевать, потому что…
Вальжан (грозно): Я каторжник!
Гюго:… ну вы поняли. Один только епископ не испугался, и предложил кров несчастному.
Мириэль: Я правда это сделал?
Гюго: Конечно, Вы же святой!
Мириэль: А может, мне ему ещё и фамильное серебро поставить?
Гюго: Отличная идея!
Мириэль: Господи, за что?..
Вальжан: Я каторжник! Может, я вообще убийца!
Мириэль: Да-да, а я иногда пытаюсь сварганить философский камень, а по выходным приговариваю к смертной казни таких, как Вы. Идите-ка лучше спать.
Вальжан зло косится на Мириэля, и уходит.
Гюго (назидательно): Видите, дорогие читатели, как важно вежливо говорить с такими непросветлёнными скотами…
***
На экране наступает утро. Зрители с интересом наблюдают, как служанка пытается найти фамильное серебро, и делают ставки.
Служанка: Монсеньер, Вы, случайно, не видели, куда подевалась корзина со столовым серебром?
Мириэль (не оборачиваясь): Нет.
Гюго: Как это «нет»? Ищите лучше. Корзина точно оставалась.
Мириэль (зло): Шам ифи.
Служанка (в ужасе): Монсеньер, как же мы будем есть без серебряных ложек? Мы же умрём с голоду! Оловянными или железными ложками есть невкусно!
Мириэль: Буем ешть палошками.
Мириэль разворачивается к зрителям, и все видят, что у монсеньера фингал под глазом, и не хватает нескольких зубов.
Служанка: О Боже! Что же мы будем теперь делать, монсеньер?
Мириэль: Буем ешть шуп.
Гюго (с живейшим интересом глядя в экран): Что, Вас он тоже ушатал? Надо же, уже второй епископ за эту неделю. И почему этот кретин непросветлённый никак не научится?..
Гюго ловит тяжелый взгляд монсеньера Бьенвеню и замолкает.
Мириэль (сдерживая гнев): А Вы не пробовали его просветлить, мессир Виктор?
Гюго не успевает ответить, потому что в комнату входит немного обескураженный Вальжан. За ним протискивается низенький старичок с доброй улыбкой, напевающий «Бринг хим хоум».
Старичок: А мы с юным Вальжаном всю дорогу пели. Знаешь, братец, а у него неплохо получается.
Вальжан (невпопад): Бри-и-инг, хи-и-имммм, хо-о-о-оумммм!
Старичок давится хихиканьем. Вальжан внезапно принимает упор лёжа и начинает отжиматься.
Фролло (снимая парик, и потирая фингал под глазом): В моё время, когда готовились к роли, читали книги и сценарий, а не бежали, сломя голову, в качалку.
Настоящий Мириэль: Подожди-подожди, ты ещё не слышал, как он «Вот хэв ай дан» поёт. Даже я только с третьего раза понял, что там за мелодию он выводит.
Фролло (оживляясь): Ну-ка, маленький, иди к нам.
Вальжан прекращает упражнения и приближается.
Мириэль (улыбаясь и протягивая ему подсвечники): Держи, заслужил. Это тебе за то, что ты украл фамильное серебро, и поставил фингал моему брату.
Вальжан впадает в ступор, начинает плакать и пытается петь «Вот хэв ай дан» с неизвестными словами и на неизвестный мотив. В аудиторию входят Фролло и Мириэль, усаживаются в первый ряд, и начинают хихикать над Вальжаном. Гюго сидит, подперев голову рукой.
Голос из операторской: МЭТР, ПОЧЕМУ У МЕНЯ ЗВУК НЕ ИДЁТ???
Гюго (очнувшись от тяжких раздумий): Фролло, разберись со своим дебильным приёмным сыном.
Фролло удаляется. Вальжан прекращает петь, зрители вытаскивают беруши, Мириэль аплодирует стоя.
Гюго (облегчённо): Наконец-то всё закончилось. А теперь самое время узнать о нравственном преображении личности.
Гюго достаёт из телеги ещё один фолиант. Зрители хватаются за голову. Вальжан падает в обморок, Мириэль посмеивается.
Глава четвёртая, в которой Иван Иванович меняет профессиюГлава четвёртая, в которой Иван Иванович меняет профессию
Гюго: … вот так Жана Вальжана, сына Жана, накрывало всяческими переживаниями несколько десятков страниц. Наконец-то этот неграмотный скот прозрел. А как прозрел, первым делом украл у первого попавшегося мальчика 40 су.
Голос из коридора: Подвела привычка.
Гюго (невозмутимо): Прошло семь лет. Теперь я вам, дорогие читатели, расскажу про мэра славного города Монрейля – Приморского, господина Мадлена. Это был замечательнейший во всех отношениях человек. Скромный, умный, добрый, целомудренный, да еще и экономику в городе поднял. Прямо чудо какое-то, а не человек…
Гюго ещё долго рассказывает про замечательного мэра. Читатели, закалённые главами про монсеньера Бьенвеню, смотрят, как на экране приличного вида господин расхаживает и творит добро направо-налево.
Мириэль: Где-то я это уже видел.
Гюго: Кстати о епископе. Господин Мадлен очень расстроился, когда узнал, что монсеньер Бьенвеню умер.
Читатели: Как это умер? Почему? Он же был практически святой!
Гюго (с досадой): Действительно, как я мог забыть. Это же всё меняет! (делает пометку в книге) Перед смертью епископ Мириэль ослеп.
Сидящий в зале Мириэль закашливается. На экране господин Мадлен задумчиво чешет затылок.
Мадлен: Я вот тут подумал, а мне действительно имеет смысл становиться практически святым?
Гюго достаёт подсвечник и показывает его господину Мадлену. Мэр вздыхает и возвращается к совершению благих дел.
Мириэль: Ну раз я уже умер, можно хоть кино досмотреть?
Гюго кивает и продолжает читать. Из сугубо гуманистических соображений мы сокращаем рассказ о судьбе Фантины и Козетты.
Гюго:… так и запишите: начала содержанкой, кончила – проституткой. Всем строго сопереживать.
Читатели послушно сопереживают Фантине.
Гюго: Я вот тут подумал, семейство Тенардье я уже ввёл в сюжет, но следующая встреча с ними еще не скоро. Мэр приторно-хороший, Фантина – жертва. А кого же мне тогда оскорблять?
Творец задумчиво поглядывает в сторону коридора.
Гюго (довольно улыбаясь): Всем нравился господин Мадлен, кроме одного высокого человека, одетого в серо-стального цвета редингот…
Глава пятая, в которой читатели знакомятся с месье инспекторомГлава пятая, в которой читатели знакомятся с месье инспектором
На экране появляется инспектор Жавер. Гюго берёт указку и подходит ближе.
Гюго: Вы только посмотрите на этот образчик. Лоб низкий, глаза глубоко посаженные, ручищи здоровенные, нос вздёрнутый. Рост под два метра, плечи широченные. А бакенбарды видали? Такого раз увидишь – век не забудешь. Идеальный шпион.
Читатели пытаются как-то усвоить полученную информацию. Жавер невозмутим.
Гюго: У него отец – каторжник, а мать – гадалка. При этом инспектор цыган, да и прочий криминальный элемент, просто ненавидит. Тот ещё сукин сын. Кстати о собаках. Давайте, я вам еще про астурийских крестьян расскажу.
Читатели стоически переносят рассказ. Жавер невозмутим.
Гюго: Мне так нравится эта идея, я теперь постоянно буду сравнивать инспектора с собакой!
Читатели аплодируют, творец раскланивается. Жавер невозмутим.
Гюго (распаляясь): Жавер ненавидел читать книжки, но всё-таки их читал.
Читатели: Зачем читал, если ненавидел?
Гюго: А чтобы повыпендриваться перед окружающими, зачем, по-вашему, книжки читают?
Жавер (пытаясь усвоить): Мне нравится делать то, что мне не нравится.
Гюго: Посмотрите, как ярко на его неподвижном, высеченном из гранита, лице отражаются все чувства.
Жавер честно пытается это изобразить, но терпит фиаско.
Гюго: Добавьте к этому самоотречение, целомудрие, одиночество…
Жавер мрачнеет на глазах. Некоторые читатели начинают сочувствовать.
Читатели: Мессир, а почему Вы опять так особенно выделяете целомудрие?
Гюго (покраснев): Не важно. Вы лучше на Жавера посмотрите. У него всего две радости в жизни – преступников погонять, да табаку понюхать. Вот же сукин сын.
Жавер тоскливо озирается в поисках ближайшего водоёма. Читатели сочувствуют.
Гюго: Отставить сочувствие! Я вам сейчас такое расскажу про него...
Глава восьмая, в которой Иван Иванович опять меняет профессиюГлава восьмая, в которой Иван Иванович опять меняет профессию
Гюго: ...инспектор Жавер осознал свою ошибку и пошёл к мэру, чтобы потребовать своего увольнения.
Читатели: Вот дурак! Ему что, больше всех надо?
Гюго: Просто он очень ответственный и порядочный.
Читатели: А-а, будем знать.
Инспектор Жавер требует своего увольнения и уходит. Господин Мадлен в раздумьях.
Читатели: Наверняка, господин Мадлен думает сейчас о том, что нужно спасти несчастного Шанматье.
Гюго: На самом деле у него два варианта. Вы только послушайте, каким логичным и возвышенным выглядит вариант, где Мадлен остаётся мэром.
Наконец, господин Мадлен принимает всем известное решение, и приезжает в Аррас.
Мадлен (снимая парик): Я – бывший каторжник! Да! Я уже семь лет не говорит никому, что я бывший каторжник! Вы даже представить себе не можете, насколько это прекрасно!
Мадлен радостно прыгает по залу. Судья посылает за врачом.
Вальжан (смутившись): Ладно, пойду я. Вы знаете, где меня искать.
Глава десятая, в которой читатели получают еще больше пищи для размышлений (неоконченная)Глава десятая, в которой читатели получают еще больше пищи для размышлений (неоконченная)
Гюго: ...а потом на пороге комнаты появился Жавер, наговорил всем гадостей и довёл Фантину до смерти.
Читатели: Какой негодяй!
Гюго: Зато он в этот момент был похож на архангела с пылающим мечом. И вообще, человек свою работу любит.
Читатели: Эмм…хорошо, учтём.
Глава сорок вторая, в которой читатели знакомятся с обещанными прекрасными юношамиГлава сорок вторая, в которой читатели знакомятся с обещанными прекрасными юношами
Гюго долго и путано рассказывает про студентов из революционного кружка. Читатели старательно запоминают. Жавер не менее старательно записывает.
Гюго: … особого внимания заслуживает Анжольрас! Похожий на Антиноя блондин, любящий Родину. Самоотречение, служба идее, суровость…
Читатели: Целомудрие?
Гюго: Да-да, и оно.
Грантер: Чёрт.
Глава пятьдесят первая, в которой много соплей с сахаромГлава пятьдесят первая, в которой много соплей с сахаром
Гюго: … а кто такую чушь ни разу в жизни не порол, тот тупица и дурной человек.
Вальжан, Жавер и Анжольрас хмуро косятся в сторону Творца
Глава пятьдесят восьмая, в которой везде лежат прекрасные юношиГлава пятьдесят восьмая, в которой везде лежат прекрасные юноши
Гюго: Помните тех студентов из сорок второй главы?
Читатели: Конечно, помним.
Гюго: Так вот, мне было откровенно лень расписывать их дальнейшие судьбы, поэтому всех студентов убьют в одном предложении. Я просто перечислю через запятую, кого именно, хорошо?
Жавер тихонько ругается и вырывает страницу из блокнота.
Глава шестьдесят седьмая, в которой читатели хвалят инспектора ЖавераГлава шестьдесят седьмая, в которой читатели хвалят инспектора Жавера
Гюго: ... инспектор Жавер, даже перед лицом смерти оставался верен себе и шпионил за революционерами.
Читатели: Какой молодец инспектор Жавер!
Гюго: Наконец-то запомнили.
***
Гюго: …как только Вальжан его отпустил, Жавер пошёл к начальству, отчитался, и тут же отправился на следующее задание.
Читатели: Какой ответственный инспектор Жавер!
Гюго: Правильно!
***
Гюго: ...инспектор Жавер заплатил за фиакр и ушёл.
Читатели: Какой прекрасный человек инспектор Жавер.
***
Гюго: …а потом инспектор Жавер целую главу переживал по этому поводу. А как напереживался, отправился в полицейский участок, и написал письмо префекту, где изложил свои замечания по поводу работы.
Читатели: Инспектор Жавер - наш герой.
Гюго: Да вы что, он же идиот!
Инспектор Жавер в сердцах машет рукой, и прыгает с моста.
Читатели: Как же так? Он же такой ответственный! Мы же его за это и любили.
Гюго: Да вы хоть бы других персонажей поспрашивали - все говорят, что он идиот.
Вальжан: Да, что-то он совсем тронулся умом.
Гюго: Кстати о Вальжане. Перед смертью Вальжан расписал технологию изготовления тех самых бусиков из чёрного стекла, на которых он и сделал своё состояние.
Жавер (со дна): Чёрное стекло?
Вальжан: Чёрное стекло, достал уже.
Читатели: А мы знаем, а мы знаем, что нужно сказать. Вальжан - идиот.
Гюго: Да как вы смеете?! Вальжан - молодец. Очень ответственный и порядочный человек.
Читатели: Т.е. если инспектор пишет замечания, то он идиот, а если Вальжан…
Жавер (со дна): Не пытайтесь это понять.
Глава последняя, в которой подводятся итогиГлава последняя, в которой подводятся итоги
Гюго:… а Мариус получил Козетту.
Читатели: Что-то это всё напоминает.
Гюго: А что вам не нравится? Мариус – он как Гренгуар. Вреда немного, пользы никакой, в конце получает козу. Ну или Козетту. Кстати, я уже говорил, что Мариус отправил Тенардье в Америку?
Читатели (устало): Мессир, а почему у Вас все хорошие люди умирают, а плохие и непорядочные – получают всяческие блага?
Гюго: Я, между прочим, продвигаю христианскую добродетель.
Читатели: Это каким же образом?
Гюго (нравоучительно): Спасаю всех гадов и всех тварей.
@темы: мюзикл, юмор, фильмы, фики, фильм-мюзикл 2012
-
-
12.11.2013 в 19:36-
-
19.11.2013 в 00:45-
-
19.11.2013 в 23:04-
-
20.11.2013 в 01:39-
-
20.11.2013 в 02:08Читатели аплодируют, творец раскланивается. Жавер невозмутим.
Гюго (распаляясь): Жавер ненавидел читать книжки, но всё-таки их читал.
Читатели: Зачем читал, если ненавидел?
Гюго: А чтобы повыпендриваться перед окружающими, зачем, по-вашему, книжки читают?
Жавер (пытаясь усвоить): Мне нравится делать то, что мне не нравится.
Гюго: Посмотрите, как ярко на его неподвижном, высеченном из гранита, лице отражаются все чувства.
Жавер честно пытается это изобразить, но терпит фиаско.
Гюго: Добавьте к этому самоотречение, целомудрие, одиночество…
Жавер мрачнеет на глазах. Некоторые читатели начинают сочувствовать.
Читатели: Мессир, а почему Вы опять так особенно выделяете целомудрие?
Гюго (покраснев): Не важно. Вы лучше на Жавера посмотрите. У него всего две радости в жизни – преступников погонять, да табаку понюхать. Вот же сукин сын.
Жавер тоскливо озирается в поисках ближайшего водоёма. Читатели сочувствуют.
Гюго: Отставить сочувствие! Я вам сейчас такое расскажу про него...
Вот это все просто божественно. Чистый восторг.
И остальное тоже \o/ надеюсь, когда-нибудь и пробелы заполните)
-
-
20.11.2013 в 02:26-
-
20.11.2013 в 07:18-
-
20.11.2013 в 17:32Жавер (со дна): Не пытайтесь это понять.
Да уж!
-
-
21.11.2013 в 11:41-
-
21.11.2013 в 20:41-
-
21.11.2013 в 21:08Офф - ты новую главу "Осколков" прочла? там диалог в конце шикарен, просто Дамблдор со Снейпом перед глазами стоят вместо Жана и инспектора))))
-
-
22.11.2013 в 01:12-
-
22.11.2013 в 10:32-
-
29.12.2014 в 20:58Фролло (высовывая плешивую голову из операторской ): Мириэль, священника из «Отверженных» зовут Мириэль, ду нот форгет зис нейм, девушка! Вот уж спасибо, сэр Седрик, удружили…
Альтернативный вариант:
Читательница 2: Ура, там будет Фролло!
Фролло (высовывая плешивую голову из операторской ): Ноги моей у этого писателя больше не будет!