Фестовые фанфики :)

[Ниротэн]

Три фанфега, все три - без названия. Шапка сразу на все три:
Автор: Ниротэн
Пейринг: Грантер/Анжольрас
Рейтинг: PG-13
Категория: лёгонький слэш

Заявка 1.02. Грантер. Чистить Анжольрасу сапоги.

- Грантер! Хочешь оказать мне услугу?
- Какую угодно! Могу даже почистить тебе сапоги.

В такой ярости Анжольраса ещё не видел никто. Он всегда пылал гневом, когда говорил о тиранах, о монархии, об угнетателях – но никогда гнев такой силы не обрушивался на его товарищей. Казалось, перед ними уже не Аполлон – Зевс со всеми своими громами и молниями. И все эти громы, и все эти молнии обрушивались на одного человека.
С одного раза можно было угадать, кто это. Взлохмаченный, небритый, бессмысленно улыбающийся Грантер висел между Курфейраком и Комбефером – без их поддержки он на ногах не держался – и заплетающимся языком бормотал:
- Ну что… Ну что ты, Анжльрс… Я не… Я же хроший…
В притоне, где они, наконец, отыскали Грантера после нескольких часов беготни по всему Парижу, витал отвратительный сладковатый запах курева, которое тут продавали. На курево Анжольрасу было плевать – пусть Грантер травит себя, чем хочет – дело в том, что курево заворачивали в его листовки. В листовки, отпечатанные в подпольной типографии – дело, стоившее огромного риска! В листовки, полные яростных призваний подняться против тиранов, объединиться против общего врага, бороться ради светлого будущего! И этот мерзавец вместе со своими отвратительными порочными дружками – которые предпочли очистить помещение, когда туда ворвался пылающий гневом Анжольрас во главе небольшого отряда друзей азбуки – скурили эти драгоценные листовки!
- Ты отвратителен! – гремел побледневший от гнева, и оттого ещё более прекрасный Анжольрас. – Тебе нет дела до революции, ты ни во что не веришь – так какого чёрта ты делаешь здесь? Наши товарищи рисковали жизнью, когда печатали эти воззвания, ты понимаешь это? Тебе плевать на чужие жизни! Ты циник, пьяница и наркоман, и я не желаю больше тебя видеть в нашем кругу.
При этих словах Грантер вскинулся и попробовал посмотрел в огненные глаза Анжольраса – но в глазах у него двоилось, и он обратился к ближайшему столику:
- Не, не пргняй меня… Я не буду больше, я пригжусь на чт-нить…
Анжольрас с отвращением поглядел на него и вышел, хлопнув дверью.
- Пошли, наркоман, - со смехом сказал Курфейрак, и они с Комбефером поволокли Грантера к выходу. Грантер послушно волокся и даже пробовал перебирать ногами. На улице он повис на шее у Курфейрака и горько зарыдал, жалуясь на жестокого Анжольраса, суровую жизнь и отсутствие нормальной бумаги для самокруток.
***
Анжольрас вернулся домой – точнее, в ту комнатушку, которую он называл своим домом. Он редко брал деньги у своих богатых родителей – разве что тогда, когда они нужны были на дело революции. Для себя он не хотел ничего. Единственная привычка богатого человека, которая у него сохранилась – выставлять сапоги за дверь, чтоб их почистил мальчишка – сын владелицы меблированных комнат.
Он зажёг свечу и сел за стол, положил перед собой лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и задумался. «Я не надеюсь, - написал он, - что кто-нибудь поймёт меня до конца; Бог видит – слишком самоуверенно с моей стороны было бы…» - в это время его отвлекла какая-то возня за дверью. Он замер и прислушался. Капля чернил упала с кончика пера на бумагу, но Анжольрас этого даже не заметил – за дверью у него явно кто-то возился.
«Ищейки» - вот какой была его первая мысль.
Оружия у него в комнате не было. Он взял со стола тяжёлый подсвечник, подкрался к двери и резко распахнул её, готовый двинуть подсвечником любого, кто окажется за ней.
За дверью оказался Грантер, который сидел прямо на полу, и ошеломлённый Анжольрас уставился на него во все глаза. Он-то ожидал ищейку. Хотя идея двинуть подсвечником Грантера вместо ищейки казалась привлекательной.
Кажется, за те несколько часов, что прошли с их последней встречи, дурман из грантеровой головы успел выветриться – по крайней мере, теперь он был способен фокусировать взгляд и смотрел прямо на Анжольраса. В руках у него была сапожная щётка.
- Ты что тут делаешь? – резко спросил Анжольрас, со всех сторон рассмотрев идею с применением подсвечника и отложив её на время в сторону.
Грантер, вид у которого был совершенно несчастный, помахал щёткой:
- Я чищу тебе сапоги, - сказал он.
- Что??
- На что-то я всё-таки гожусь, - объяснил Грантер. – Хорошо почищу, вот увидишь.
Анжольрас опять уставился на него, пытаясь понять, серьёзно это было сказано или нет. С Грантером никогда нельзя было сказать наверняка.
- Это что, твоя манера просить прощения?
Грантер пожал плечами, глядя на него снизу вверх.
- У тебя совсем нет гордости!
- Ты прав, нет. Я её пропил.
- Ты думаешь, меня порадует твоё унижение?
- Унижение, - философски сказал Грантер, - является таковым лишь тогда, если сам субъект чувствует себя униженным. А я не чувствую. Во-первых, у меня нет гордости, а во-вторых, чистить тебе сапоги – это честь. Не беспокойся, мой Аполлон, у тебя будут самые начищенные сапоги во всём Париже!
Он потянулся щёткой к сапогам. Анжольрас наклонился, схватил свободной рукой – во второй всё ещё был подсвечник – его за плечо и тряхнул:
- Прекрати это! Честное слово, я сейчас тебя просто ударю! Встань с пола! Встань, я тебе говорю, Грантер!
Частично по своей воле, частично потому, что Анжольрас изо всех сил тянул его вверх, Грантер поднялся на ноги. Анжольрас хотел было приказать ему убираться прочь – но не смог. В его глазах он увидел столько тоски, столько отчаяния, столько – ещё какого-то чувства, которое нельзя было толком опознать, особенно, когда оно касалось Грантера – что язык не повернулся на него рявкнуть. Вместо этого Анжольрас сказал гораздо мягче, чем собирался:
- Брось щётку, прекрати паясничать и заходи. Я тебе постелю на полу, проспишься.
Взгляд, полный тоски, исчез. Грантер весь засветился, как будто в нём вдруг зажгли лампу, и спросил:
- Я прощён? Ты не злишься, Аполлон?
- Я злюсь, - сказал Анжольрас, втолкнул его в комнату, закрыл дверь и поставил, наконец, подсвечник на стол. – Но злость нерациональна, особенно когда дело касается тебя.
Он стащил на пол со своей кровати один из двух тюфяков и отдал Грантеру свой редингот, чтоб ему было, чем укрыться. Грантер послушно улёгся на тюфяк, заключил редингот в объятья и с блаженной улыбкой закрыл глаза.
Анжольрас опять сел за стол и взялся за перо. Что он там хотел написать? Он уже забыл. Вместо этого он вывел: «Есть люди, которым нужна поддержка для того, чтобы стать личностями. Есть люди, которые не могут держаться сами – им нужна твёрдая опора для того, чтобы не упасть. Я чувствую в себе достаточно силы для того, чтобы быть этой опорой, и думаю, что в этом заключается мой долг – один из. Пусть я буду проклят, если отвернусь от него: как я смогу тогда помогать всем людям, если не смог помочь одному-единственному человеку, отчаянно нуждавшемуся в моей помощи?»
Светало; прозрачные, прохладные рассветные лучи освещали маленькую комнатушку, где на полу спал лохматый, небритый Грантер, а за столом, опустив белокурую голову на руки – красавец Анжольрас, и обоим снился прекрасный новый мир.


Заявка 1.05. Неизвестные враги обманом заставили Анжольраса выпить алкоголь. Оказалось, что нетрезвый Анжольрас становится совсем другим человеком.

Дверь кафе Музен драматично распахнулась, и на пороге возник Анжольрас. Пока он стоял в дверном проёме, разговоры один за другим потухали; все оборачивались посмотреть на вновь прибывшего и застывали от удивления. Было чему удивляться: выглядел он далеко не как обычно. Волосы встрёпаны, рубашка расстёгнута чуть ли не до середины, галстук свисал из кармана пиджака.
- Анжольрас? – недоверчиво спросил Курфейрак, словно сомневаясь, действительно ли перед ними их безупречный лидер.
- Друзья! – воскликнул Анжольрас и споткнулся о порог. Курфейрак, сидевший ближе всех, поспешил подхватить его и усадить.
- Спасибо, Курфюрст, - сказал Анжольрас и засмеялся. – Дурное у тебя имя – Курфюрст. Монархическое имя! – грозно заявил он. – Смени его на «Гражданин», и я тебя полюблю.
Друзья азбуки собрались вокруг столика, за который усадили Анжольраса, изумлённо переглядываясь и переговариваясь. Анжольрас, этот трезвенник, этот первосвященник, этот жрец идеала определённо был пьян, как Грантер какой-нибудь!
Грантер, кстати, сидел тут же и был удивлён едва ли не больше всех.
- Вы хотите, чтоб я говорил? – спросил Анжольрас, заметив повышенное внимание к своей особе. – Я скажу, друзья мои! Свобода! Равенство! Любовь!
- Братство вроде бы, - поправил Грантер.
- Молчи, Эр прописное! – торжественно воскликнул Анжольрас. Торжественность немного подпортил тот факт, что он едва не свалился со стула. – Что ты знаешь? Я говорю: свободная и равная любовь для каждого – лозунг моей революции!
- Кто тебя напоил? – озабоченно спросил Комбефер. Он подозревал, что это происки врагов революции. Очень хороший метод – дискредитировать вождя в глазах сторонников. Не то, чтобы в их глазах Анжольрас мог бы себя дискредитировать таким образом – они все его отлично знали и любили – но враги-то могут об этом не знать!
- Никто. Я пил… морс и чай, и ещё сок какой-то… тоже пил, и всё сам, - жизнерадостно заключил Анжольрас и принялся раскачиваться на стуле, явно рискуя свалиться. Грантер подошёл поближе, чтоб его подстраховывать.
- Его надо отвезти домой и присмотреть, чтоб он ничего не натворил, - сказал Комбефер, хмурясь. Он догадывался, кто мог проделать такое – их противники, кружок «друзей математики». – Я могу…
- Нет, давайте я, - перебил его Грантер. – Я близко живу, отвезу его к себе, а завтра верну в целости.
- Я тебе не доверяю…
- Почему? Я сегодня трезвый. И ты же знаешь, что его жизнь и честь мне дороже своих собственных.
Комбефер сдался, и Грантер принялся уговаривать Анжольраса пойти с ним. Анжольрас никуда идти не хотел.
- Я тут со своими друзьями, - говорил он. – Никуда не пойду.
Наконец, его уговорили выйти, сказав, что на улице его ждут другие друзья, новые.
Грантер прислонил его к стенке и оставил под охраной Курфейрака и Комбефера, а сам пошёл искать фиакр. Но Анжольрас был не в том настроении, чтоб стоять спокойно.
- Вы республиканец, мсье? – обратился он к толстому господину, который выгуливал на поводке маленькую лохматую болонку. Господин пробормотал что-то явно нелестное и поспешил пройти мимо.
– Я вызову вас на дуэль! – набросился на него Анжольрас и сделал попытку напасть на господина – попытку пресекли его друзья, схватив его с двух сторон. – Я убью вашу собачонку!
- Полиция! – завизжал господин, подхватил болонку подмышку и помчался вниз по улице. Анжольрас хохотал ему вслед.
Комбефер и Курфейрак уже рады были, что никто из них не взялся возиться с пьяным Анжольрасом – кажется, алкоголь будил в их лидере совершенно другого человека. Этот другой был склонен насаждать республику насильственным путём в каждого встречного.
Наконец, Грантер привёл фиакр, но Анжольрас отказался так сразу садиться.
- Это республиканский фиакр или империалистическая колесница? – подозрительно осведомился он. – А ну-ка, скажи «да здравствует Франция!» - обратился он к извозчику.
- Мсье подгуляли, - снисходительно сказал извозчик.
- Allons, enfants de la patrie! – запел Анжольрас во весь голос.
Всё-таки он сел, Грантер попрощался с друзьями, сказал извозчику свой адрес и тоже залез внутрь фиакра.
Как только они поехали, Анжольрас сказал своим обычным трезвым голосом:
- Мы наедине?
Грантер вздрогнул – ему показалось, что голос был абсолютно трезвым.
- Д-да…
- Это хорошо, - сказал Анжольрас, после чего обхватил Грантера за шею и поцеловал.
Грантер никогда даже не мечтал о том, чтобы целоваться с Анжольрасом – ни один человек в здравом уме не станет мечтать о поцелуях с таким недосягаемым идеалом. Он им любовался, восхищался им, любил его и обожал, но никогда даже не думал о том, чтобы поцеловать его или хотя бы обнять. В первую секунду он был ошарашен настолько, что даже не знал, что делать. Потом он оттолкнул Анжольраса:
- Что ты делаешь?
- Что хочу, - заявил Анжольрас. – После переворота все будут делать, что хотят. Свободная и равная любовь, ты понял?
Он положил одну руку на затылок Грантера, второй обнял его за шею и опять поцеловал. Целоваться он не умел вообще, но всё равно, это были прекрасные поцелуи. Грантер осмелел и тоже обнял Анжольраса, решив – будь, что будет. В экипаже было душно и тесно, они сталкивались руками, стукались локтями о стенки экипажа – и всё это делало поцелуи ещё более прекрасными. Ни с кем в жизни Грантеру не было так приятно целоваться.
- Ого, - сказал Анжольрас хриплым голосом, положив руку на такое место, что Грантер чуть не умер. – А ты и правда гранд эр!
- Вот этого вообще не надо, - прошептал Грантер и убрал его руку. Как раз вовремя, потому, что они приехали.
Грантер расплатился с извозчиком и повёл Анжольраса в свою квартиру.
У него в голове бродили какие-то смутные мысли – например, что ему перепадёт ещё один поцелуй, или парочка, - но Анжольрас заснул сразу же, как только лёг на диван, а лёг он на него сразу, как вошёл, так что никаких шансов у Грантера не оставалось. Он стащил с него сапоги и грустно пошёл спать.
Утром, когда Анжольрас проснулся, Грантер принёс ему кофе и ни словом не обмолвился о вчерашнем. Анжольрас сам начал вспоминать. Похмелья у него не было – счастливая особенность людей, которые не имеют обыкновения напиваться – и провалов в памяти, очевидно, тоже. Он вспомнил, что был пьян, ужасно расстроился и стал спрашивать у Грантера, что он, Анжольрас успел натворить, и было ли в этом что-то неприличное и порочащее революцию.
- Ничего, всё в порядке, - отнекивался Грантер.
- Я помню, что я пел!
- Но ты пел марсельезу!
- Это хорошо, - успокоился Анжольрас. – Я помню, мы с тобой ехали в фиакре, и я… - тут он остановился и неуверенным жестом потёр лоб.
- Ты спал, - с тяжёлым сердцем сказал Грантер. – Всю дорогу.
- Это правда? Будь честен, - потребовал Анжольрас, глядя ему в глаза, - как революционер с революционером.
И под взглядом этих прекрасных глаз Грантер не дрогнул.
- Спал всю дорогу.
- Очень хорошо, - Анжольрас расслабился и улыбнулся. Грантер тяжело вздохнул и тоже попробовал улыбнуться, но эта жалкая попытка провалилась.
- Но знаешь, - задумчиво продолжил Анжольрас, - мне точно снилось что-то очень, очень хорошее. Наверное, революция.

Заявка 1.20. Les Misérables 2012. E/R Грантэр на спор должен поцеловать Анжольраса.


- Грантер, вы неудачник, - заявил Баорель, побивая козырным тузом козырного короля. – Вы опять проиграли. И в этот раз я потребую… - он перегнулся через стол и зашептал Грантеру на ухо. Курфейрак и Прувер, которые сидели рядом и сочиняли венок сонетов в честь Революции, тоже навострили уши, но ничего не услышали.
Похоже, Баорель ухитрился предложить что-то действительно необычное. Грантер очевидно смутился, даже немного покраснел – хотя вообще-то, смутить его было очень трудно. Обычно это он всех смущал.
- Нет, слушай, этого я сделать не могу.
- Карточный долг, Грантер, - сказал Баорель, очевидно рисуясь, - дело святое. Почти такое же святое, как революция. Хотите, я ославлю вас на весь Париж как человека, который не платит карточных долгов?
- Он прав, Грантер, - добавил Курфейрак. – Раз уж играешь в карты, плати долг. А что ты должен сделать?
- Увидите, - самодовольно сказал Баорель и развернулся на стуле так, чтоб видеть Анжольраса. Анжольрас сидел вдали от всех и, судя по выражению лица, думал о республике.
Курфейрак и Прувер отложили свои сонеты и заинтересованно посмотрели в ту же сторону. Баорель ухмыльнулся и сделал приглашающий жест.
- Ну вас к чёрту! – сказал Грантер, явно не на шутку смущённый и раздражённый. – Это совсем не по-товарищески.
Он всё-таки поднялся с места и неуверенно направился к Анжольрасу. Грантер, во всех остальных ситуациях уверенный в себе и почти такой же самодовольный, как Баорель, делался на удивление робким, когда дело касалось Анжольраса.
Он сел рядом с ним и какое-то время молчал, думая, что б сказать. Потом, наконец, добавил в голос воодушевления и выговорил:
- Анжольрас! Ты знаешь, как я люблю республику. Ты для меня – воплощение республики. Можно я… - Анжольрас посмотрел на него. Грантер потерял те остатки самообладания, которые у него были, и пробормотал: - во её имя запечу… запечатаю… запечатлею братское лобзание?
- Ты опять пьян, Грантер, - холодно констатировал Анжольрас.
- Нет, честное слово! Хочешь, дыхну?
Он с готовностью потянулся, чтоб дыхнуть – наблюдатели застыли в радостном предвкушении – но Анжольрас пресёк эти поползновения резким «не вздумай!».
- Ладно, - сказал Грантер, - я тебе честно скажу: я играл в карты и проиграл. И теперь я должен… это не моя идея, а Баореля! Так вот, я должен теперь тебя… - он не мог выговорить этого слова по отношению к Анжольрасу. Поцеловать Анжольраса! В самых дерзких мечтах он едва ли осмеливался заходить так далеко!
- Ну, что? – нетерпеливо осведомился Анжольрас, который как раз воодушевлённо думал о том, как должен будет выглядеть новый, лучший мир после того, как всех тиранов сбросят с пъедесталов.
- Тебя поцеловать, - выговорил Грантер еле слышно, чувствуя, что уши у него пылают. Хорошо хоть ушей никто не видел – они были под волосами. Правда, в этой ситуации он боялся, что пылающие уши смогут волосы подпалить.
- Это всё?
- Ну… да.
Анжольрас вздохнул. В этот момент на его лице отразилось всё, что он думал о несовершенстве мира.
- Ты точно сегодня не пьяный?
- Ни капли…
Анжольрас положил руку ему на шею, нагнул к себе и на секунду прижался губами к его губам. Потом отпустил и сказал:
- Теперь уйди, не мешай мне размышлять.
Теперь у Грантера пылало всё лицо. Он еле нашёл в себе силы подняться и вернуться за свой столик, где Баорель клокотал от смеха, как кипящая кастрюля, а Курфейрак и Прувер хохотали так, что им пришлось опереться друг на друга, чтоб не упасть.
«Я никогда больше не буду играть в карты» - пообещал себе Грантер.
«Или наоборот, я теперь гораздо больше буду играть в карты» - сказал он в самой-самой глубине души.

@темы: фики

Comments

[Romyel]

[Juxian]

Ни один не читала на фесте, потому что заявки не увлекли. А сейчас прочитала все три - и все три великолепны! Совершенно пленительные.

[Alessandriata]

Это же мои любимые исполнения заявок!
О, автор, вы бесподобны! Я в восторге от вашего языка)Он что-то гладит во мне, и от этого так хорошо)
Кланяюсь в ножки

[Ниротэн]

Romyel,

Juxian, аыыы, спасибо!! Не представляешь, как приятно именно от тебя такое услышать!!

Alessandriata, оооой, спасибо! что там гладит мой язык ) ?

[Alessandriata]

Ниротэн, не знаю, но я читаю, и мне так хорошо
Хочется всех залюбить))

[Ниротэн]

Alessandriata, да-да, любите их, это так здорово! Спасибо ))!

[stummenpack]

я не знаю насколько я могу судить с моим вектором упоротости, но они у вас такие настоящие <33

[Ниротэн]

svora, спасибо ))! Ничего не знаю насчёт упоротости, очень приятно от вас получить похвалу )).

[JunkyPerv]

автор, вы прекрасны, вы космос, небо, звезды и прочее. ваши исполнения на фесте просто stole my soul
и все такое вхарактерное и чудесное, ЛЕТ МИ ЛАВ Ю

[Ниротэн]

JunkyPerv, спасибо большое, ужасно приятно слышать!

[Баис]

Чудные!) особенно понравился второй))) Грантер с лучшей стороны, опять же) Анжольрас в кои-то веки милый)))

[Ниротэн]

Баис, спасибо ))!
Аыы, Анжольрас - милый! Я всё время хочу сделать его милым, чтоб Грантеру было не так грустно.