В этот раз я решил станцевать от фразы: "Жаверу нравиться Жан Вальжан и эта симпатия его раздражает". Естественно, практически в полном отрыве от авторского текста.
Все еще не слишком внятно
Начнем с приезда Жавера в Монтрейль. В числе прочего народонаселения он видит там человека, которого у инспектора нет причин, как минимум, не уважать - состоятельный, скромный, набожный буржуа. Возможно - возможно! - именно так в представлении Жавера и выглядит идеальный гражданин, которого он, Жавер, призван охранять от всякого отребья. Но...
Что-то с ним не так. Что-то мешает этому образу стать окончательно идеальным. Разные пустяки. К примеру, момент, который у Гюго не упоминается, но явно имеет место быть - походка старого каторжника. Когда я, в свое время, прочитал об этом явлении у Бальзака, мне стало окончательно понятно, почему Жавер из О-34 так пристально наблюдает за уходящим от телеги Фошлевана Мадленом.
Возникает неосознанный диссонанс.
А Жавер не выносит диссонансов. Не терпит двойственности. Его мир - это мир без полутонов, либо черное, либо белое. Третий вариант он отртрицает начисто. Как я, опять же уже писал, "Либо мэр, либо вор. Вор не может быть мэром, а мэр не может быть вором."
И Жавер, опять же вряд ли осознанно, пытается уложить месье Мадлена в одну коробочку.
Если принять как аксиому наличие симпатии, то происходит, в итоге, следующее: чем больше Жавер о Мадлене раскапывает, тем сильнее им восхищается. Симпатия растет. А Мадлен тем временем все больше укладывается в коробочку "вор", содержимое которой никак не достойно хоть какого-нибудь положительного чувства. Диссонанс усиливается, раздражительность - тоже.
Мысли внезапно разбегаются, как тараканы...
Попробую коротко резюмировать:
Исходя из наличия этой скрытой, неосознанной симпатии можно объяснить и странную провокацию Жавера в ситуации с Фошлеваном, и его вспышку гнева приведшую, к написанию доноса, и последующее прошение об отставке, и ярость в моменте ареста, и все те ошибки и промедления, которые он допустил во время погони в Париже...
Правда, в этом случае я наблюдаю одну забавную вещь - в ряде случаев Жавер ведет себя как подросток, которого обидели.
Телегу я четко объяснить не могу, там больше как выстрел наугад, чтобы понять, "куда ставить-то". Очередная попытка убрать раздражающую двойственность, которая в итоге только усиливается...
История с Фантиной и последующий донос получается вообще прекрасным - Жавер, получается, обиделся на то, что человек, которого он уважает, не принял его рвения и послал куда подальше. Ну, тут практически чисто подростковая реакция -"Ах, так? Я плохой? Ну вот вам тогда, буду еще хуже!"
А потом Жаверу сообщают, что Вальжан пойман, и инспектор, который на самом деле уверен, что Вальжан - это Мадлен (да, прямых доказательств у него нет, но он знает, чувствует, что не ошибся, иначе не написал бы донос даже в порыве гнева, как мне кажется) покорно видит в его Шанматье .
Не оттого ли, что на самом деле не желает ареста настоящего Вальжана?
А потом еще не в префектуру едет увольняться, а идет к мэру с месседжем "Чувак, я все знаю, но ты не парься, все наладилось. Осталось только меня выгнать, чтоб мне вообще в этом вопросе веры больше не было и живи себе..."
Развивая
Платона мысль дальше...
Ох, несет меня, несет...
История с Фантиной и последующий донос получается вообще прекрасным - Жавер, получается, обиделся на то, что человек, которого он уважает, не принял его рвения и послал куда подальше. А если копнуть глубже в свете развивающейся симпатии и восхищения, то тут вообще до ревности докопаться можно. И вот тут все последующие события - донос, покаяние, арест - таким смыслом наполняются, что Гюго и в страшном сне не приснилось бы.
Какой воротничок! Воротничок это мелочи, тут реально такая буря в душе, а ведь ее еще как-то оправдать надо, объяснить себе, с чего его так колбасит...