Ждущие да дождались...

[la-masure-gorbeau]

Зарисовка на фразу:
- Козетта вышла замуж... Ы-ы-ы...
- Все зло от баб!


И воспоследовавшее нечто:

На дне бутылки...

- Я где-то читал, что истина на дне бутылки. А ни черта там нет...
- Что? - Вальжан поднял голову и с изумлением посмотрел на Жавера.
Тот сидел, чуть ссутулившись и глядя в пространство с выражением не то презрения, не то горечи на лице.
- Истина, говорю. Нет ее на дне, сколько ни пей...
- Но... Это же просто... Метафора...
- Метафора, да...? - Жавер бросил в Вальжана быстрый взгляд. Тому стало отчего-то неловко и он, отвернувшись, принялся разглядывать черные силуэты деревьев за окном.
- Это выражение вроде "держать камень за пазухой" или...
- Да знаю я, что такое метафора! - Резко перебил его отставной инспектор, - только зачем она нужна, метафора эта, если от нее никакой пользы кроме вреда?
Вальжан немного растерялся. Он никогда не размышлял о таких вещах. Даже не думал.
- Ну... - старательно подбирая слова,начал он, - Не все можно воспринимать буквально...

***
Черные ветки деревьев, терзаемые ветром, скреблись и стучали в стекло, две свечи бросали неровный свой свет на стены, на скудную обстановку, на силуэты двух людей...
Неожиданный начавшаяся беседа двигалась медленно, со скрипом, словно механизм, который долгое время находился в заброшенном состоянии, вдруг привели в действие, и вот его шестерни и блоки пришли в неровное движение, сдирая друг с друга ржавчину, притираясь заново... Раскручиваясь...
Оба не имели никакого опыта в подобных дискуссиях, но оба, каждый по своему, получали неожиданное удовольствие от завязавшейся беседы.
Разговор двигался неровно, он не имел стройности или единой темы - они начинали об одном, цеплялись за другое, перескакивали на третье, возвращались к уже сказанному...
Вальжан временами поднимался и начинал мерить комнату шагами - казалось, так легче подобрать верные слова. Жавер сидел на краю кровати, у двери, чуть привалившись к стене, больше слушал и наблюдал, чем говорил, губы его порой двигались, словно желая сложиться в улыбку, но, не умея этого, возвращались к привычной своей форме мрачноватой надменности.

Постепенно Вальжан, что называется, вошел во вкус.
Говорить было неожиданно приятно, это словно вернуло его к тем временам, когда сидя с Козеттой в парке он объяснял ей суть вещей и явлений...
Только вот Козетта все принимала как должное, а Жавер... Кажется, он вообще ничего не принимал
Некая примитивность мышления бывшего инспектора постоянно сбивала Вальжана с толку - Жавер задавал простые, но чрезвычайно неожиданные вопросы, которые превращали само-собой разумеющиеся вещи в нечто труднообъяснимое.
Когда, например, Вальжан коснулся бессмертие души, Жавер только отрывисто бросил:
- А какой в этом смысл? Если я наделен бессмертием, то зачем?
Вот и поди объясни ему... Вальжана все сильнее охватывал некий азарт - пробиться, убедить этого сумрачного человека хоть в чем-то. Или наоборот - разубедить. Сломать его гранитную непоколебимость, разговорить, что бы вместо этих его тяжелых, словно булыжники фраз, сминавших собой все сказанное им, Вальжаном, начались наконец простые человеческие слова.

Сначала он получал странное, непривычное удовольствие от возможности говорить о вещах, не имеющих реальной, физической ценности.
Ему хотелось возражать и спорить, но он сдерживал себя, то ли по застарелой привычке, то ли из опасения, сказать что-нибудь не к месту или не по делу, хотя и чувствовал, что Вальжан порой противоречит сам себе, что далеко не во всем он прав... Но как понять, в чем именно и где взять слова, что бы ему это объяснить, у него-то вон как складно выходит, а тут ни за что уцепиться не успеваешь...
Он пытался задавать вопросы, казавшиеся ему важными, порой все-таки возражал, но выходило у него не слишком хорошо - фразы получались короткими и невнятными ...
Да, это вам не протокол писать, это как с планированием засады, тут время нужно - все просчитать, со всех сторон рассмотреть, учесть все пути отхода, что бы ни одна сволочь не ушла..
А потом на него накатило раздражение. Раздражение на самого себя. К чему все это? Он не умеет говорить о подобных вещах. И думать о них тоже не умеет. И не желает ни думать, ни говорить! Какой смысл делать то, что у тебя получается плохо? Почему бы просто не оставить его в покое?
Но ведь он не прав! Совершенно не прав! А, дьявол...!

Вальжана вдруг вспомнил давний разговор в Монтрейле, фразу, что быть добрым легко, начал начал говорить о том, что порой и нелегко вовсе, но доброта все же превыше справедливости, а справедливость без доброты не должна существовать...

Жавер резко поднялся, замер на мгновение, словно хотел что-то сказать, но только махнул рукой, качнулся, сорвал с крюка свое пальто, подхватил шляпу и, так и не сказав ни слова, вышел, громко хлопнув дверью.

Некоторое время Вальжан стоял, ошеломленно глядя на закрытую дверь, с рукой, замершей в незаконченном жесте, а потом тяжело опустился на кровать.
"Все" - мелькнуло в мозгу. Что "все" он и сам не знал, но на душе внезапно стало пусто и горько.
Он снова остался один. И дело было даже не в одиночестве, к нему можно привыкнуть, сложнее, когда это одиночество не с кем разделить...
Зачем он так... Ведь знал... Ну, хорошо, не знал, но догадывался, что Жавер - человек весьма ограниченный, а он... Расфилософствовался... Эх... Да еще додумался вспомнить... "кто старое помянет, тому глаз - вон", да?... Метафора...

Свечи уже почти догорели, за окном начинало светлеть, а он все сидел, опустив голову и перебирая, словно мелкий щебень, невеселые свои мысли.

***
Внезапно на лестнице загрохотали тяжелые шаги, затем дверь распахнулась и на пороге возник Жавер.
Он был без шляпы, волосы - взъерошены, глаза горели, словно у безумца, а на лице была та самая улыбка, которая придавала ему столь ощутимое сходство с тигром.
Вальжан отшатнулся в ужасе. Он словно в мгновение ока перенесся в давно минувшие дни, туда, в так не к стати вспомнившийся Монтрейль, к постели Фантины...
Потом мелькнула мысль, что, раздосадованный, Жавер все-таки выдал его, что привел с собой жандармов, и сейчас они ворвутся следом за отставным инспектором, он будет арестован и отправлен таки на каторгу...
А в следующий миг он с какой-то внезапной ясностью понял совершенно невообразимую вещь - да, Жавер походил на тигра, но это был абсолютно, совершенно, неприкрыто счастливый тигр.
- Я нашел, что сказать! - Не переставая улыбаться произнес Жавер и шагнул в комнату, - Для начала вернемся к метафорам...